Browse results
Abstract
In the Notebooks to Crime and Punishment, kept by Dostoevsky during 1864–1865, we find a calligraphic annotation «Orenoko» and one abbreviated variant «Oren<oko>». While these two caligraphic entries appear to be accidental and without much bearing on the genesis of Crime and Punishment, in actual fact these entries are traces of an alternative conception of the novel with which Dostoevsky was working, which is connected with the question of the meaning of life and the philosophical journey of his heroes. The theme of South America figured prominently in these deliberations, represented by the River Orinoko (the second largest river of the South American continent, called the «Big River» by the Indians), by the figure and destiny of Christopher Columbus and by Daniel Defoes’s novel Robinson Crusoe. Dostoevsky’s letters and works testify to his abiding interest in the discovery of America, the slave trade, and the attempts of the followers of Fourierism to establish there a society along new just principles. This article investigates the traces of the theme of Orenoko, the discovery of America and Defoe’s novel in Dostoevsky’s works, with special emphasis on the Notebooks to Crime and Punishment The semantic nexus “Robinson Crusoe — Christopher Columbus” in its portrayal of one of the incarnations of a “positively beautiful man”, ready to pronounce his “new word” and advance the history of mankind, forms an expanded paradigm that includes the appearance of “uninhabited island” as the last refuge for a talented person not recognized and rejected by the crowd. Simultaneously, it depicts the genesis of Dostoevsky’s “artistic Word”.
Abstract
The article contains an analysis of the manuscript materials to the novel The Idiot, comprised in three of Dostoevsky’s notebooks, dated bewteen 1867 and 1868. The article examines the probelms of the creative conception of the novel, the establishment of the text and the sequence of notes, as well as the study of Dostoevsky’s caligraphy. As a result of a critical evaluation of the scholarly publications of The Idiot, a revision of the Soviet tradition of establishing «versions» of the novel in the drafts to the novel is proposed. Comparing the published draft texts with the original, we were able to correct and give textological commentary to many previous readings of the drafts. We paid particular attention to the interpretation of Dostoevsky’s use of capital and small letters in the drafts, including the designation of the main hero by Dostoevsy as «idiot»/«Idiot». We examined the functional and semantic significance of the caligraphic writing found among the drafts to the novel. Our analysis shows that caligraphy had an artistic meaning not only in connection with the drafts to which it related but in the formation of the total conception of the novel and its problem statement, while it also determined Dostoevsky’s creative process. It is not an accident that Dostoevsky’s most intense experimentation with caligraphy coincides with the period of the writing of The Idiot, whose hero is an expert in caligraphy.
Аннотация
В статье анализируется дискурс внутрипартийной оппозиции в документах органов безопасности 1924–1929 гг. (обзоры ОГПУ и сводки ГПУ Карелии). Автор приходит к выводу, что тема внутрипартийной оппозиции при наблюдении за политическим состоянием общества даже в разгар борьбы за власть была для ОГПУ и верховного руководства страны периферийной, в отличие от остальных. Документы свидетельствуют о слабости, разобщённости и малой активности внутрипартийной оппозиции на местах и ещё более слабом понимании в обществе происходящих в партии событий. Вместе с тем прослеживающиеся в документах коннотативные изменения слов «оппозиция» и «троцкизм» позволили применять их к 1930-м годам уже ко всем слоям населения и использовать при подготовке общества к Большому террору.
Abstract
Впервые публикуется полная автобиография историка и общественного деятеля М.М. Карповича (1888–1959), находящаяся в частном архиве его сына, С.М. Карповича. Автобиография, написанная в 1956 г., легла в основу очерка Ф.Э. Мозли, который на долгие годы лег в основу известных биографий Карповича. Пространные комментарии позволяют увидеть ошибки и недоговоренности в автобиографии, повлекшие за собой схожие недочеты в работах об историке.
Аннотация
Статья посвящена изучению организации церковного поминовения Малюты Скуратова и его родственников Бельских в Иосифо-Волоколамском монастыре. Рассматриваются вклады Малюты Скуратова и по его душе, вклады других представителей семьи Бельских. Предпринято исследование и расшифровка родового синодика-помянника Малюты Скуратова. Материал позволяет сделать вывод о том, что Бельские были тесно связаны с Иосифо-Волоколамским монастырем на протяжении большей части XVI в. Возвышение Малюты Скуратова в опричнину привело к тому, что он жертвовал в обитель огромные суммы и положил начало организации родовой коммеморации в этом монастыре на высшем уровне. Преемник Малюты в положении царского фаворита, его племянник Богдан Бельский, также вложил крупные средства в Иосифо-Волоколамский монастырь. Тесные связи М. Скуратова с монастырем, возможно, привели к тому, что и других вкладчики Иосифо-Волоколамского монастыря оказались на службе в опричнине, а видные опричники и «дворовые» стали давать вклады в обитель святого Иосифа.
Abstract
The outbreak of the Great Patriotic War led to an unprecedented evacuation of the Soviet population to the East as well as a significant growth of social conflicts. Consequently, open manifestations of anti-Semitism increased greatly, which were often connected with defeatism and anti-Soviet moods. This article analyzes the reasons for this phenomenon and is based on the materials of judicial investigative cases of the Chelyabinsk Regional Court. This article focuses on the state struggle against anti-Semitism, which was considered by the judicial authorities as quasi-anti-Soviet activity and aid to the enemy. This perception was determined by the catastrophic situation of the Red Army, Nazi propaganda against “Judeo-Bolshevism,” and the beginning of the Holocaust in the occupied territories. In these conditions of socio-political instability, mass anti-Semitism required severe punishments. This article’s conclusions allow a revision of the policy of the Soviet state toward the “Jewish issue” during the Second World War.
Аннотация
Статья посвящена судьбе художника Льва Николаевича Петухова (1888–1921), талантливого графика и иллюстратора эпохи модерна, прожившего короткую жизнь и почти полностью выпавшего из культурной памяти. Публикуется его жизнеописание, написанное сестрой Татьяной Петуховой,—первая и пока единственная биография художника. Рассматривается проблема, был ли Лев Петухов лишь одним из многих графиков «второго эшелона» первых десятилетий ХХ века или же он полностью сформировавшийся художник со своим индивидуальным стилем, достойный занять особое место в истории отечественного искусства. Внимания заслуживает вероятная связь творчества Петухова с художественной манерой другого художника периодических изданий Петербурга-Петрограда 1910-х годов—Сергея Лодыгина; остается открытым вопрос, оказал ли этот более известный художник, как и другие коллеги по редакционной работе, определяющее влияние на творчество Петухова, или же стилистическое сходство их работ тех лет объясняется только духом времени и общей художественной модой эпохи.
Аннотация
Василий Масютин посвятил свою жизнь графике: он известный гравер и иллюстратор Серебряного века, профессор и декан графического факультета московского ВХУТЕМАСа. Однако в 1920 году художник был вынужден эмигрировать из страны и с 1921 года до конца своей жизни жил и трудился в Берлине. Все это время он работал над книгой «Основы изобразительного искусства», которую считал главным теоретическим трудом своей жизни, она была закончена в 1942 го- ду. Масютин собирал для книги исторические сведения, биографии живописцев и даже текущую газетную хронику, но она никогда не была издана. Статья впервые дает срез наиболее интересных положений его труда, зачастую дискуссионных и полемических. В конце статьи приводится фрагмент из книги Масютина, в котором он подвергает анализу действующую художественную критику с позиций художника.